В 60-е годы работал в АТК треста «Башмедьстрой» в паре с опытным водителем Иваном Федоровичем Лопатиным 1924 года рождения, участником войны.

Он из уральских казаков из казачьего села Увальский, что по дороге на Магнитогорск.

Вместе дружно работали года три и дружили семьями. Как обычно беседовали обо всем, о войне и послевоенных годах. Как-то, видимо, нахлынуло от потерь на войне, поведал, что в детстве был свидетелем, как под конвоем из сравнительно не очень большого села увели 27 молодых ребят и что никто из них не вернулся, и неизвестна их судьба.

Конечно же, мы в то время не связывали это с политикой, со Сталиным. Для людей, далеких от политики, обвинение в «культе личности» ничего не значило, а понимание, что там скрыты чудовищные преступления против человечности, пришло потом.

Надо полагать, не с одного села уводили пополнять лагеря для индустриализации страны и заодно на всякий случай расслабить и эту потенциально «опасную» прослойку населения.

Немногословный, степенный, рассудительный Иван Федорович в любых ситуациях держался с не показным, а внутри заложенным достоинством, я бы сказал еще и так, с трудноуловимой особенностью: вот он человек и этим все сказано.

Потом, работая в строительном тресте по добыче песка с реки Урал, приходилось подтверждаться о вышесказанном, как о черте характера уральских казаков.

И в нашем цехе работали машинистами экскаватора два казака Петр Дмитриевич Мурзиков и Александр Захаров, надежные, беспроблемные ребята, и одна боевая казачка из родного села Ивана Федоровича, примерно его возраста.

На мой вопрос о тех 27 ребятах, был ответ:

- Как же мы можем не знать про это...

Когда в перестройку наш трест начал трещать по швам, я сменил место работы: ушел сначала сменным диспетчером, затем старшим при производственно-техническом отделе управления БМСК.

В мою смену, отработав два карьерных стажа на большетонных БелАЗах, пришел на дежурный автобус Василий Васильевич Рябов. Оказалось, тоже из уральских казаков. Крупной комплекции, обаятельный, очень быстро расположил нас к себе.

Приятный собеседник, рассказчик разной бывальщины, можно сказать, на занятном казачьем языке с хлесткими и меткими словами и анекдотами к месту.

Стал замечать: руководители и специалисты комбината уважительно здороваются с ним и перекидываются несколькими словами. Было заметно, что его хорошо знают и считаются с ним.

Работали вместе года два, за это время услышишь и узнаешь о человеке больше и больше.

Говорили, бывал горяч в отстаивании каких-нибудь вопросов иногда, двумя-тремя словами умел осаживать кого угодно. Люди тянулись к нему и прислушивались к его мнению.

Признаюсь, мне с ним работалось легко и интересно. При аварийных ситуациях - он помощник, быстро и обязательно найдет и увезет нужных специалистов для исправления положения.

Вот вроде бы все, ушел на пенсию.

Года через два последовало продолжение. Встречаемся на улице:

- Закиевич, ты чтоне заходишь ко мне, ты же человек..., посидим, поговорим… я соскучился по тебе. Приходи в субботу, я подготовлюсь...

Знал, что он похоронил жену и прибаливал, обменял большую квартиру на однокомнатную и еще не успел расставить все и прибраться.

Среди вещей прямо на полу без рамки портрет с четырьмя Георгиевскими крестами и еще какой-то медалью.

Поразительное сходство с фотографиями казаков из семейного альбома той - «нашей» казачки с Увальки. Богатая, окладистая ухоженная борода с усами, волевое, мужественное лицо с удалью во взгляде и какая-то исходящая сила, проникающая в тебя.

Выразить это состояние мне трудно словами, портрет произвел сильное впечатление.

Впервые такое чувство испытал я, когда стоял у памятника-монумента Салавату Юлаеву в Уфе. Он тогда еще был вровень человеческому росту.

Недавно и в нашем городе открыли не менее талантливо исполненный монумент-скульптуру, посвященный памяти «Северных амуров» - башкирских казаков, участников Отечественной войны 1812 года. Впечатляет, и место выбрано очень удачно, изготовлен на средства успешного предпринимателя и политика Андрея Геннадьевича Назарова. Это уже третий памятник своему городу от него. Вот так решил увековечить свое имя. Неплохо, на мой взгляд.

Предстал образ Григория Мелехова. С этого как бы в шутку начал разговор за столом. Дескать, надо было пригласить Михаила Александровича Шолохова. Может, и про уральских казаков сотворил бы что-нибудь навечно...

- Эти «кресты» чуть не стоили жизни два раза отцу, - сказал Василий Васильевич. - Было, его водили и на расстрел, но в последний момент и отменяли.

Сам же Василий Васильевич объяснил словами отца: «Непоколебимо на допросах стоял на своем..., сражался за Отечество..., за Россию, не изменил присяге, не вымаливал жизнь».

Говорить, конечно же, умел, сомневаться не приходится!

Про художника тоже со слов отца, что «из наших, местных..., учился в Москве и что-то там защищал..., вот потом привез и подарил».

Дальше распространяться не стал..., я же не стал расспрашивать, полагая, что еще будет возможность узнать подробности...

А что про отца не рассказывал, когда вместе работали, осталось загадкой.

Возможно, думал, что я знаю про его отца. Может, за все годы Советской власти и притупилось: с возрастом перестал придавать значение героическому прошлому отца.

Скорее всего, так, судя по ненадлежащему вниманию к портрету (он еще был и надломлен), об этом я обозначил свое неудовольствие.

Расстались на том, что его заботило...: «за садом вот стало тяжело ухаживать, машину (ГАЗ-21) надо продать». На что я среагировал, что это не проблема...

На следующий день, делясь впечатлениями на работе, узнал, что доживал старый воин Василий Константинович у нас в городе в частном секторе недалеко от карьера. Изредка видели его, подолгу стоящего на борту карьера, где в огромной чаше глубиной более 400 метров и серпантином дорог по бортам десятки огромных экскаваторов, бурстанков и около сотни большегрузных самосвалов громыхало, ухало и натужно ревело, как огромное, встревоженное живое существо.

Как знать, может, улавливал человек отзвуки былых боев отгремевшей его эпохи. Ведь это тоже «битва», в данном случае за металл.

Судя по себе, от первых посещений карьера было и что-то завораживающее и одновременно приземленное сравнение многочисленных БелАЗов с муравьиной суетой возле их куч в лесу: одни с «грузом» - наверх, другие «порожняком» - вниз.

А что делается, если их «дом» потревожишь прутиком. Непостижимо!

А пчелы? В последнее время даже серьезные ученые, понаблюдав через прозрачную стенку, готовы согласиться, что это высший разум...

Я извиняюсь перед читателем за такое отступление.

Ходил, говорят, Василий Константинович и на демонстрации, стоял среди людей в толпе неизменно при своих «крестах», что для меня означает: прожил с чистой совестью, остался верен себе, присяге и... Отечеству.

Заканчивая статью, засомневался о количестве Георгиевских крестов на портрете, показалось... четыре..., запредельно много..., в таком деле нельзя ошибаться..., решил перепровериться.

Пошел к водителю Юрию Викторовичу Ивлеву, который одно время возил на служебной машине зятя Василия Васильевича и до сих пор в близких отношениях с ним. Это Николай Александрович Ивашов, который после института много лет проработал на северах, вернулся было в Сибай.

С образованием крупной горно-металлургической компании на Урале уехал на высокую должность.

Юрий Викторович сразу понял суть дела и говорит:

- Вот обозначил вопрос, и я, хотя и был несколько раз у его могилы, боюсь ошибиться, лучше съездить на кладбище, он же похоронен у нас в Сибае. Потом позвоню.

Через день звонит:

- Четыре... и еще какая-то медаль.

Надмогильный памятник сделали через много лет. Изображение Василия Константиновича Рябова высечено с фотографии, и портрет написан, скорее всего, тоже с фотографии.

С намерением посетить подробнее расспросил, как найти могилу легендарной героической личности - уральского казака Василия Константиновича Рябова. Вот и все пока о нем.

А Василия Васильевича похоронили в городе Магнитогорске, история которого началась с казачьей станицы Магнитной.

Наш комбинат выделил автобус желающим поехать проститься с ним. Многие поехали на своих автомобилях.

Простой человек, притягательная личность, в трудовом коллективе - лидер. А в определенных потрясениях в стране такие люди становятся героями.

Мне остается только сожалеть, что не был знаком с отцом Василия Васильевича, но в утешение во мне навсегда мысль: все-таки это удача - встреча, знакомство и даже дружба с его сыном - замечательным человеком.

В мою задачу здесь не входит писать о славной истории нашего градообразующего предприятия Башкирского медно-серного комбината Башкирского Зауралья и о его почти 5-тысячном до перестройки сплоченном коллективе. Об этом крупном и значимом для цветной металлургии предприятии написано много, в том числе и мной.

По разным причинам получилось так, что к перестроечным годам комбинат подошел почти без сырьевой базы.

Очень трудные испытания пришлось преодолевать коллективу предприятия.

На сегодня можно уверенно сказать: выстояли, перешли на подземный способ добычи руды. Внедряя высокопроизводительное современное оборудование и технику, передовые технологии обогащения полиметаллических руд, комбинат вновь занял свое подобающее место в своей отрасли производства.

Это удалось коллективу во главе с такими руководителями, как Закария Равгатович Гибадуллин и Яудат Усманович Биккинов в составе Уральской горно-металлургической компании.

Вот бы так в стране во все времена - без революций, репрессий, лагерей, войн и перестроек. Только через реформы - разумные, продуманные...

К сожалению, по истории страны во всех потрясениях наиболее подверженной разрушительным последствиям оказывается российская деревня.

Возрождение деревень должно стать национальной идеей страны. Надо постепенно возвращать людей к земле, теперь через благоустроенное жилье, дороги, школы и т.д. Не исключаю и вахтовый метод вначале на полевых работах и на фермах.

Нельзя и даже невозможно быть сильной державой без деревень с продовольственной зависимостью извне.

Могущество России должно произрастать не только Сибирью, но и деревней.

События в Украине и международная обстановка только подтверждают правоту этих мыслей.

Досужие рассуждения о том, что людей уже не вернешь к земле - неправильные и надуманные.

24 апреля 2014 года
Фандас Закиевич Мухаметзянов - ветеран труда.